Пламя возрождения [СИ] - Алексей Кольцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Всего хорошего. Мне пора. Благодарю этого любезного и великодушного господина за великолепный чай и своевременное предупреждение.
Монах поднялся, оставляя пару монет на столе. Хотя его пригласили, быть в долгу даже по мелочи он не желал. Звуки города хлынули вновь: купол тишины был снят.
— Они умерли, те, о ком вы спрашивали до поездки поместье. Не выдержали тяжести своих грехов, — раздалось ему в след.
У Син на миг замер и пошел дальше. Следом за ним увязался послушник, вскочив из-за стола.
Похоже, отношения с кланом Мо или как минимум с отдельно взятым его представителем не заладились. Оставалось гадать, когда он нанесет удар.
— Брат У Син! — обеспокоенно спросил сопровождающий. — Мы возвращаемся в резиденцию?
Заклинатель не успел ответить.
— Господин! Господин, купите цветы для своей спутницы. Только сегодня и только для вас. Прекрасный цветок из дальних земель, что цветёт только один день и ночь, — раздался голос уличной торговки цветами.
Голос был негромкий, но отчетливый. Вот он и услышал условленную фразу. «Цветок из дальних земель, что цветет только один день и ночь». Сиянь. Дикий вьюнок, вышитый на рукавах и полах одеяния госпожи призрака.
— Нет, пожалуй, — обратился он к послушнику, словно не замечая, что к нему обратилась торговка, и стараясь себя ничем не выдать, вдруг следят люди Мо Сана. — Но сначала заедем ко мне домой. Надо собрать вещи.
***
Дверь в покинутый неделю назад дом на этот раз удалось открыть сразу, не прибегая к кровопусканию.
— Не отпускай повозку. Заберёте меня через пару часов, — обратился слепой монах к послушнику и рикше.
— У меня распоряжение господина Су Ляна не оставлять вас одного, — ответил послушник.
— В аукционном доме твое присутствие мне не понадобилось. Если нечем заняться, чуть дальше есть забегаловка, можете пока там остановиться.
— Хорошо. Через пару часов мы за вами заедим, — согласился юноша.
***
Дом встретил его тишиной. У Син прошёл во внутренний двор, уселся под деревом и стал готовится к приёму гостей.
***
У Син сидел под деревом у себя во дворе и пытался погрузиться в медитацию. Неизвестность усиливает страх. Беспокойство, что он что-то упустил, не покидали его.
Неясное напряжение, как перед грозой, скоро обретет форму и станет явным. Это хорошо. Тогда с ним можно будет побороться.
Убранная в кольцо картина завибрировала, настойчиво требуя к себе внимания и впиваясь невидимыми когтями не в тело, но в душу.
Положив одну руку на посох, монах направил нить своей энергии в кольцо, и крышка тубуса, появившегося словно из ниоткуда в его руке, отлетела в сторону. Развернулся шелковый свиток с картиной, и знакомый водоворот увлёк У Сина за собой…
***
— Планы изменились, — раздался голос духа. — Возможно, скоро к нам явятся гости.
— Госпожа Ли, вы не могли сообщить об этом чуть раньше? — возмутился монах. — Например, несколько дней назад. Любое изменение планов…
— Смотри, — властно прервала его женщина-призрак. — Так будет проще, чем объяснять.
Перед духовным взором У Сина предстала небольшая комната призрака. Окна выходили во внутренний двор и внутрь комнаты, дабы из картины было удобно наблюдать за ребенком. И это окно в тварный мир все еще было распахнуто, позволяя наблюдать, что происходит в поместье клана Мо!
— Госпожа… Этот неразумный У Син берет просит прощения за дерзость.
Призрак не ответил.
На одной из стен помещения появилась дверь. Контуры её слегка изменялись и подрагивали, словно не решаясь принять законченную форму. Две половины круглого отверстия украшали бронзовые ворота, закрытые на мощный засов, который с одной стороны выглядел как простой рисунок тушью, а с другой стал материальным и мог выдержать удар тарана.
Призрак госпожи Ли, не отвлекаясь от работы, наносил кистью защитные символы и руны. Рисунок с каждой новой линией и штрихом обретал плоть. Засов проступал, становясь реальным в этом пространстве и покрываясь защитными символами.
Быстрая и чёткая работа мастера иллюзий завораживала плавностью движений и законченностью линий. Чёткие символы один за другим ложились на стену, становясь реальными.
— Сгорело уже несколько палочек для воскурения, — не оборачиваясь и не отвлекаясь от дела, сказала госпожа Ли. — Я почувствовала, что моё тайное место попытались взломать. Мне пришлось использовать все свои силы для защиты! Тот, кто пытается проникнуть сюда, одаренный практик Серебряного ранга, но в ближайшее время у него ничего не выйдет. Мой мир — мои правила… Моя дочь остается под защитой.
Заклинателю сразу вспомнился молодой мастер Мо Сан с его слегка завуалированными угрозами.
Неужели он решил вернуть свою собственность? Мир культиваторов не терпел слабости. Если он знает о картине и, возможно, о живой дочери, клан пойдёт на крайние меры, чтобы ее вернуть. Формально они в своём праве.
— Это клан Мо узнал в вашем побеге и решил вернуть? — уточнил монах, чтобы проверить свою догадку.
— Не думаю, — устало рассмеялась госпожа Ли. — У них нет мастеров такого уровня. Скорее, это послание, полученное не теми, кому оно предназначалось.
— И что теперь?
— Лучшая защита — нападение, — напевно сказала женщина-призрак, продолжая накладывать защитные символы на арку дверного проёма. — Мне понадобится доступ к защитным массивам дома этого У Сина. Если я права, скоро к нам пожалуют гости.
Чуть отступив, она посмотрела на законченную дверь и несколькими изысканными штрихами поставила снизу знак «сиянь» — ночного вьюнка.
— Это невозможно, — разочаровал госпожу Ли монах. — Большая часть массивов моего дома нацелена на уничтожение бестелесных сущностей, а также одержимых ими людей и тварей.
— Так сделай, чтобы это стало возможным! У нас мало времени.
Призрак, не касаясь пола и подметая комнату шелковым шлейфом, проплыл к одному из стеллажей. Ли Шан стала перебирать один за другим свитки для основы картины.
— Возможно, твоих знаний просто недостаточно, — добавила она. — Я могу сделать все сама. Времени осталось очень мало, и мне понадобится твоё содействие. Ты же не откажешь в небольшой помощи этой госпоже?
Путы духовного договора сжались, сковав заклинателя, и он сквозь зубы застонал от боли. По лбу от напряжения стекали капли пота.
Улыбнувшись, призрак поплыл к монаху. В одной руке у Ли Шан появилась чаша из тончайшей, полупрозрачной красной яшмы, а в другой поблёскивало тонкое, длинное и узкое лезвие.
— Не волнуйся, я не собираюсь брать у тебе больше, чем необходимо, — «успокоила» она, касаясь ледяными пальцами руки застывшего, как изваяние,
